После сентябрьских выборов у будущих пенсионеров заберут по 6% от зарплат

Никогда такого не было, и вот опять: российская экономика столкнулась с нехваткой инвестиций в экономику. Учитывая, что с начала года до настоящего момента, практически весь инвестиционный капитал из страны уже убежал, ситуация становится критической.

Конечно, у нас все еще есть нефть и пополняемый доходами от ее экспорта Фонд национального благосостояния. Эту кубышку было бы резонно распечатать, особенно для таких благих целей, как насыщение нашей экономики «длинными» деньгами. Тем более что доступ к мировым рынкам капитала для нас в обозримой перспективе будет закрыт.

Однако наш дальновидный Минфин категорически против подобного решения, поскольку, по словам главы ведомства Антона Силуанова, ФНБ — это заначка страны на черный день. Вот когда размер Фонда превысит объем в 7% от ВВП, считает министр финансов, пожалуйста, излишки можно и потратить. Но и те сначала стоит вложить в иностранные активы, а только потом уже, получив от этого доход, влить деньги во внутреннюю экономику.

Эта песня долгая, а средства необходимы уже сейчас, как спасательный круг — утопающему. Поэтому Минфин не бросает и активно лоббирует очередную «гениальную» идею — внедрить в стране индивидуальный пенсионный капитал (ИПК) в размере до 6% от месячной зарплаты. Это, дескать, даст российской экономике толчок и высвободит около 1,5% ВВП для реализации долгосрочных инвестиционных проектов, что позволит России стать промышленным лидером, повысить производительность труда и создать новые эффективные рабочие места.

При этом предлагается такая система: тех россиян, зарплата которых составляет 85 тысяч рублей в месяц и выше, включить в ИПК «автоматом», а тем, чей доход не дотягивает до этого «порога отсечения», предоставить право добровольного подключения к программе.

Полученные таким образом средства сверх тех 22%, что высчитывает с зарплаты гражданина сам работодатель на страховую и замороженную с 2014 года накопительную части пенсии по старости, передадут в управление негосударственным пенсионным фондам (НПФ). Практически сразу же после этого, по логике чиновников, будет всем счастье — НПФ тут же станут демонстрировать невиданную прибыль, экономика наконец-то получит необходимые ей как воздух длинные деньги и начнет-таки разгоняться темпами выше мировых.

Гражданам же (пока чисто теоретически) планируется предоставить за дополнительные отчисления от своих доходов в карман государства только три «пряника» — право передавать ИПК по наследству, возможность менять НПФ едва ли не каждый день без потери доходности и возможность использования этих средств для оплаты лечения тяжелых заболеваний (перечень обещают разработать совместно с Минздравом).

Естественно, клятвенные заверения в том, что очередная «донастройка» пенсионной реформы не ухудшит благосостояния россиян, а напротив, приведет к росту пенсий в среднем на 20% (при успешной же работе НПФ и более высоких взносах пенсии вообще составят 60% процентов от уровня прежней зарплаты, перевыполнив «майские» указания о росте пенсий выше уровня инфляции), прилагаются в неограниченных количествах.

Хотя окончательная версия законопроекта об ИПК еще не представлена, однако все настойчивее высказываются предположения, что эта разработка, начатая еще в 2016 году, будет воплощена в жизнь уже в этом году под соусом очередного «повышения уровня жизни пенсионеров» сразу после сентябрьских региональных выборов (просто пока тему не педалируют, опасаясь за их результаты).

Рациональное зерно в такой точке зрения есть, ведь не зря же аппарат Госдумы накануне майский праздников объявил тендер на масштабное экспертно-аналитическое исследование и анализ моделей развития и правового регулирования зарубежных пенсионных систем, включая возможности использования зарубежного опыта в российской практике (госзакупка № 0173100009619000058).

— Недостаток инвестиций в нашей экономике действительно наблюдается, — констатировал главный аналитик банка «Солидарность» Александр Абрамов. — Однако связывать его только с дефицитом длинных денег было бы неправильно. Потому что наши компании хранят на своих счетах порядка 30 триллионов рублей. И если бы они видели лучшее применение этим деньгам, естественно, вложили бы их в экономику.

Вкладывать же средства пенсионных фондов в российские инфраструктурные и промышленные проекты, конечно, можно, но только при наличии обязательных государственных гарантий. Грубо говоря, если у нас инфляция составит 4%, то государство по завершении проекта должно бы гарантировать доходность вкладчикам как минимум на уровне «инфляция плюс 1%».

Однако я категорически против того, чтобы предлагаемая система ИПК была обязательной. Дело в том, что люди даже по обычным вкладам получают доходность выше, чем дают НПФ. Например, в прошлом году НПФ показали доходность в размере 2,5%, а вклады давали не меньше 7%. То есть должна быть добровольность с правом отказаться.

При подобных вложениях, добавил эксперт, также необходимо установить жесткий контроль за целевым использованием этих средств (а в этой сфере, как уже «СП» сообщала ранее, по факту творится форменный бардак). Кроме того, подчеркнул он, при существующем уровне доходности и высоких рисках для граждан предлагаемая система будет иметь смысл, только если они получат какие-то налоговые льготы.

— Вы же не захотите участвовать в проекте, который вам лично ничего не принесет? — ставит вопрос ребром проректор Академии труда и социальных отношений Александр Сафонов. — Это же не послевоенные восстановительные займы наших бабушек и дедушек.

«СП»: — Ну, так говорят же о том, что гражданин сможет передавать средства ИПК по наследству…

— Это абсолютная глупость. Просто непонимание того, как существует система. Уже сейчас ваша накопительная часть пенсии может быть спокойно передана по наследству, и ничего придумывать тут не надо. ИПК же отличается от той системы, которая существовала у нас до 2014 года, только тем, что это ваш личный договор с конкретной юридической организацией. Это может быть как НПФ, так и страховая компания. Но у нас модальная зарплата сейчас составляет порядка 20 тысяч рублей. При уровне отчислений в 6% ежемесячно на ИПК уйдет 1200 рублей, а за год — 14 400 рублей. За 30 лет трудовой «пахоты» в лучшем случае набежит тысяч 450, при условии, что все платежи сделаны добросовестно и в срок.

Возникает вопрос: а насколько выгодна вам эта система? При делении этой суммы на средний срок дожития получается прибавка в 2000 рублей, отдав при этом сначала 1200 рублей. Не забудем еще про инфляцию.

Теперь представьте, что такое 1200 рублей ежемесячных отчислений для человека с зарплатой в 20 тысяч рублей. Это очень ощутимо. Для таких россиян текущее потребление гораздо важнее, чем какие-то пенсионные накопления. Особенно с учетом того, что с появлением ребенка в семье расходы увеличиваются. Тут каждая копейка на счету.

«СП»: — А еще средства ИПК предлагают использовать для оплаты дорогостоящего лечения серьезных заболеваний…

— Что касается лечения, то это, я считаю, такие фейковые заклинания. Возьмем зарплату в 100 тысяч рублей для ровного счета. В год, отдавая 6%, я набираю по ИПК 72 тысячи рублей. За 10 лет я накоплю 720 тысяч рублей. Какая серьезная и сложная операция стоит таких денег? Да практически никакая. Те операции, которые подразумеваются к оплате через ИПК на самом деле стоят безумных денег, счет идет на миллионы. В этом случае выгоднее и дешевле вкладываться в страхование жизни. За те же 72 тысячи в год я получу хотя бы возмещение миллиона рублей при страховании серьезных рисков. Так что тут концы с концами не сходятся, граждане эту систему не поддержат.

«СП»: — Для чего же так усердно лоббировать систему ИПК?

— Потому что когда принимали решение о заморозке отчислений с 2014 года в накопительную часть пенсии, не думали о последствиях, а просто решали тактическую задачку. О стратегии никто тогда не думал. А стратегические последствия такого решения заключались в том, что пенсионная система, как и банковская, строится на балансе входа и выхода средств. И если количество входящих денег составляет ноль, а выходящие растут с каждым годом, произойдет крах.

С 2022 года начнутся первые массовые платежи в рамках НПФ. С каждым годом они будут расти. Источников пополнения для этих выплат за счет новых вхождений нет. Значит, НПФ придется изымать вложенные в долгосрочные проекты активы. Это отрицательно повлияет на фондовый рынок. Стоимость капиталов с участием денег пенсионеров будет падать. Может сложиться такая ситуация, при которой стоимость вложений в долгосрочные проекты окажется ниже номинала, и расплачиваться с пенсионером будет нечем, так что государству придется задействовать средства Агентства по страхованию вкладов. Вот и пытаются закрыть эту «дырку» через систему ИПК. Но никто по-прежнему не считает, что из этого в итоге получится.

«СП»: — Если ИПК не выход, то что же тогда спасет российскую экономику от краха при недостатке длинных инвестиций?

— На самом деле денег у нас, простите, навалом. Только по первому кварталу профицит бюджета 700 миллиардов. По прошлому году профицит вообще составил 1,2 триллиона рублей, вкладывай — не хочу. Но чтобы спасать экономику, надо, прежде всего, понимать, что и куда ворочать.

А наша экономика имеет одну особенность — мы не в состоянии за короткое время развернуть новые экспортные направления. Поэтому дополнительный приток валюты за счет денег чужих потребителей у нас не очень просматривается.

Как это ни прискорбно прозвучит, но в этом случае нам надо бы развивать альтернативную экономику. Например, заняться замещением чужого импорта. Государство должно осуществить ревизию всех международных торговых соглашений и понять, а насколько Россия может за счет внутренних поставщиков в первую очередь малого и среднего бизнеса заместить иностранную продукцию.

«СП»: — А как же отсылки к мировому опыту использования ИПК в экономике развитых государств?

— С точки зрения мирового опыта лучше бы подумать о развитии внутреннего потребительского спроса. Если его не будет — не будет ничего. Как Япония в свое время поступила? Просто закрыла свои рынки для американцев, массово скупая в то же время устаревшие ноу-хау США. Японцы копировали американские машины, много чего еще. Когда они более-менее научились это копировать, настало время очень жесткого валютного регулирования. Граждане валюту купить просто так не могли, а компании — только при условии наличия реального проекта по покупке ноу-хау, оборудования или ресурсов. Это привело к закрытию внутреннего рынка и развитию японских компаний.

Когда их уровень развития повысился, они вышли на международный рынок, в частности — американский. И первый лозунг «Тойоты», например, заключался в том, что вы можете, конечно, выбрать более качественный «Форд», но вместо одного «Форда» вы можете получить по той же цене две «Тойоты». И если «Форд» вы будете эксплуатировать 10 лет, то «Тойоты» можете менять хоть через каждые 3 года. И эта очень вдумчивая и умная политика сыграла свою роль.

Южная Корея пошла другим путем. Она сначала стала принимать на своей территории грязные производства, японские литейные, например, предлагая более дешевую рабочую силу. Концентрация крупных монополий с прорывными технологиями (в первую очередь в машиностроении) и дешевая логистика сыграли свою роль — сначала появился LG, затем «Самсунг».

Китай пошел по третьему пути, примерно схожему с корейским. Они создали свободные экономические зоны, отдавая в экономическое управление целые территории — устанавливайте какую угодно зарплату, какую угодно продолжительность рабочего времени. И в совокупности с дешевой рабочей силой и очень хорошей коммуникацией это сыграло свою роль. А потом, когда производители разместили на китайской территории свои площадки, заиграла вторая часть «Марлезонского балета» — внутренний потребительский спрос. Полтора миллиарда человек — огромный рынок.

«СП»: — И по какому пути лучше пойти России?

— Надо понимать, что эти истории нельзя повторять. В свое время мы поигрались уже в открытую экономику, когда Гайдар и Чубайс сотоварищи мечтали, что придет к нам добрый Запад, снесет наши старые заводы и построит на свои деньги новые производства. А ничего такого не происходит. Никакой умный собственник не создаст в стране-конкуренте ничего сверхъестественного, вместо этого он предпочтет поставлять вам что-то за ваши же деньги. Что, собственно говоря, и произошло. Опять получили фантастику.

Надо понять, что простых решений уже нет. Нет волшебных палочек. Нашей экономике нужны не просто деньги, а системная, взвешенная политика. Потому что многие вещи просто так, за один день, не восстанавливаются, школа утеряна.

Источник